Тексты, написанные от имени персонажа. Много букв.***
Сожженный дневник
01 апреля 1892 года
Рана чистая, плечо болит уже меньше. Несмотря на некоторую неуверенность, пальцы правой руки послушны. Я решила вести записи, чтобы разрабатывать кисть.
Операция в Шотландии прошла успешно. Капитан Роузен и отец Твид показали себя настоящими героями. Их вступление в ложу Рединга – большая удача. И, хотя мы пока не нашли Абрахама Ван Хелсинга, но уже на верном пути.
04 апреля 1892 года
Вся ложа похожа на лазарет. Эштон едва успевает следить за ранеными. Я хотела изучить материалы из лондонской библиотеки о Колоннах Атлантиды, предмете поисков д-ра Ван Хелсинга, но устала быстрее, чем смогла разобрать пару страниц.
05 апреля 1892 года
О Боже! Неужели сегодняшний сон – всего лишь реакция расшатанных нервов на общую слабость организма после ранения? Нет. Глупо себя обманывать.
Мне снился демон тамплиеров (не хочу упоминать здесь его имени). Он принял облик – нет, к счастью, не Эдварда, – этого человека, Бишопа Грея. Зачем? Или он думает, что, глядя на прекрасное лицо его маски, я забуду, как он выглядит на самом деле? Несусветная чушь! Не представляю, как буду пересказывать этот сон совету ложи...
Страшная слабость, кружится голова. Впрочем, я почти уверена – это не лихорадка, всего лишь нервное расстройство.
07 апреля 1892 года
Неудачно подвернув ногу, чуть не упала с лестницы в библиотеке – меня поддержал чудом случившийся рядом мистер Грей. В ответ я взглянула на него с ужасом, чем, кажется, его удивила. Пробормотав извинения, он удалился раньше, чем я успела придти в себя.
Почему демон в моих снах принимает именно его облик?
09 апреля 1892 года
На совете ложи я ничего не сказала. И даже больше: я решила пока никому ничего не рассказывать. Сегодня чувствую себя лучше, и (возможно, поэтому) более уверенной и спокойной. Я вполне могу провести самостоятельное исследование перед тем, как передать артефакт в лондонский реликварий. Странно было бы отказываться от уникальных сведений только из-за личного отношения к происходящему.
Его слова ставят меня в тупик. Я не надеюсь, что моя душа отправится в Рай, но… Поверить, что он говорит правду, значит поверить в то, что той операцией на сердце Эдвард проклял меня. И ни один из моих дальнейших поступков не сможет отменить это проклятие – если любого обладателя инфернального импланта ждет Ад. Знал ли об этом Степлтон? Поможет ли удаление импланта? Все это не важно. На моей совести уже есть грех, который не искупить до Страшного суда. Но, если бы я твердо сознавала то, что смерть Эдварда и неудача его чудовищного ритуала обрекают мою душу Геенне Огненной… Что бы это изменило той роковой ночью? Боюсь, ничего.
…Возможна ли вообще ситуация, в которой личные мотивы правильно будет поставить выше долга?
10 апреля 1892 года
Утром ходила к мессе в церковь Св.Девы Марии на Кастл-стрит. Побочные свойства импланта не проявились, для меня это место ничем не отличалось от любого другого. Проповедь не производила впечатления, и, признаться, я почти не слышала слов священника. Глядя, как лучи весеннего солнца расцвечивает фрески, я пыталась увидеть в окружающем мире знак присутствия Господа. Кажется, я молилась – впервые за долгие годы. Что ж, возможно, моей вере не хватает искренности.
15 апреля 1892 года
Сегодня Эштон снял повязку с моей руки. Рана затянулась, оставив небольшой шрам, похожий на изнанку вышивки. Наконец чувствую себя здоровой. По крайней мере, физически.
На всякий случай попросила Эштона и Ван Хелсинга о том, чтобы они приняли необходимые меры, если мое поведение странным образом изменится. Рональд стал уверять, что излечить можно все, и предложил удалить имплант. Габриэль пообещал, что в самом крайнем случае он отрежет мне голову. Кажется, это было проявлением его своеобразного чувства юмора...
Я рада, что могу назвать этих джентльменов своими друзьями, могу рассчитывать на их помощь! Это дает уверенность перед лицом грядущих событий.
21 апреля 1892 года
За завтраком мисс Форс продемонстрировала нам заметку в газете. Ее загадочных противников, виновных в гибели несчастного Клауса Дерганда, сфотографировала юная мисс Коттингли неподалеку от Брэдфорда. Если верить автору заметки, Эмили Коттингли и ее младшая сестра давно общаются с этими мерзкими карликами (лепреконами?), считая их представителями Волшебного Народца.
Без особого успеха попыталась найти в наших архивах информацию о феях. Да, библиотека ложи нуждается в серьезном пополнении фондов!
Мы собираемся в Брэдфорд. Если поторопимся, успеем выехать еще до вечера, чтобы прибыть на место к завтрашнему утру.
23 апреля 1892 года
Это ужасно.
Марго погибла.
Я осталась в живых только благодаря мужеству Ван Хелсинга и капитана Роузена.
Чувство бессилия сводит с ума.
Тот же день, 8 часов спустя
Пишу, чтобы успокоиться. Дневник систематизирует мысли, помогает взглянуть на произошедшее как бы со стороны. Бог свидетель, как мне этого сейчас не хватает!
Зачем мы вообще позволили девочкам разговаривать с чудовищами? Почему не вмешались сразу же, как поняли, что происходит? Можно ли представить себе что-то столь же нелепое и опасное, как светская беседа с монстрами и двумя ничего не понимающими детьми над тарелками сырого человеческого мяса? Однако мы с Габриэлем это допустили.
Младшую девочку, Элизабет, спасти не удалось. После заклинания неизвестной природы она стала вервольфом и атаковала наших людей. Трансформация была очевидно связана с поеданием «угощения», которое сами дети под воздействием чар считали конфетами и пирожками. Потом, после смерти, ее тело снова приняло человеческую форму.
Судя по найденным в логове лепреконов бумагам, они заранее знали о нашем прибытии — кто-то предупредил их телеграммой из Рединга. Письмо за подписью д-ра Джекила подтверждает сотрудничество лепреконов с Кабалом. Самая ценная (и ужасающая) находка — карта их «холмов» по всему миру. Странно осознавать, что эти... существа на протяжении многих лет живут рядом с нами и охотятся на людей, как на дичь.
От всего сердца я благодарна тете Джейн за то, что она познакомила меня с Иоганном Ван Хелсингом. Теперь я могу надеяться как-то... изменить сложившуюся ситуацию.
24 апреля 1892 года
Рано утром обнаружила м-ра Грея в коридоре перед дверьми своих комнат. Он спал в кресле, с дробовиком на коленях. Моему изумлению не было предела. Даже если предположить, что опасность нападения на ложу действительно существует, я могу позаботиться о себе не хуже всех остальных. Однако будить его, чтобы потребовать объяснений, я не решилась. Эта сцена не сделала бы чести никому из нас.
Разумеется, «лепреконы» не имеют никакого отношения к феям, равно как к любым другим известным и описанным (по крайней мере, в нашей маленькой библиотеке!) видам монстров. В какой-то момент, несмотря на все сопутствующие обстоятельства, я испытала радость научного открытия. Однако опасаюсь, что созданное сегодня зелье невидимости можно будет использовать лишь с риском... перманентного эффекта.
25 апреля 1892 года
Рональд сообщил, что при нашем уровне медицины моя травма позвоночника не поддается окончательному излечению. Я уверила его, что не вижу в этом ничего страшного и поблагодарила за помощь. Ему самому не повезло так же, как мне, но… мы, по крайней мере, живы.
Ужасно снова чувствовать себя столь скверно.
01 мая 1892
Он продолжает мне сниться. Сказать, что я не боюсь, было бы неверно. Любой здравомыслящий человек опасался бы бесед с созданием Ада. Впрочем, о чем я? Любой здравомыслящий человек на моем месте давно умер бы от ужаса, а не один чуть более… радикально настроенный риппер не стал бы разговаривать с ним иначе, как при помощи святой воды и холодного железа. Я же буду использовать в борьбе с тьмой все средства, которые смогу. Отказываться от такой... силы — непозволительная роскошь. Мне хватит выдержки и здравого смысла, чтобы справиться с возможной опасностью. В конце концов, моей душе уже вряд ли что-то грозит, а во всех остальных случаях я могу рассчитывать на вмешательство Эштона или Ван Хелсинга.
Итак, вот промежуточные итоги исследований.
Он обладает властью над снами и безумием. Может просматривать сны всех в особняке, как я – свои книги. Воспользоваться этим было бы верхом неприличия, однако я попросила его в качестве жеста доброй воли указать на опасность для ложи, если она существует. И — вуаля! — тайна телеграммы в холм раскрыта. «Крысу», словно кролика, вытащили из шляпы. Теперь остается только инициировать проверку Уолтера Стоуна, не выдавая источника моей информации. Не думаю, что с этим возникнут какие-либо сложности.
Рецепт «Могильной грязи» стоит проверить в ближайшее время. Что-то подсказывает мне: способность допрашивать мертвецов не раз пригодится нам в будущем.
Присутствие Бишопа Грея в составе ложи Рединга и организации Рипперов вообще является определенной проблемой. Очевидно, что мои сны как-то связаны… с его нахождением поблизости. Возможно, когда-то в прошлом личная трагедия толкнула этого человека на неосмотрительный шаг, и он заключил договор с Адом? Как тогда рассматривать его службу в нашей организации – как попытку искупления или как деятельность двойного агента? Какие из его поступков действительно подчинены его собственной воле? Сегодня я открыто спросила у демона о пакте м-ра Грея, но условия получения информации оказались неприемлемыми. Впрочем, не вижу необходимости решать этот вопрос до завершения основных исследований и передачи артефакта в Лондон. Присутствие мистера Грея в ложе – просто еще один фактор риска. В сложившейся ситуации риск кажется оправданным.
И — да, — наверно, стоит написать и об этом... Я затрудняюсь интерпретировать то, что можно было бы назвать проявлением личности демона, если угодно, его чувствами. Но не думаю, что мне угрожает нечто серьезнее странных снов – к счастью, непременным условием этой игры является свобода воли.
***
Ночь в октябре
...долго смотрю на его лицо, безупречно прекрасное в холодном свете луны. Чернильные тени свиваются по углам клубками стоглавых змей, ночь заглядывает в окно, заполняет комнату, как вода. Когда-то я была уверена: чтобы убедиться, что в темноте нет чудовищ, достаточно зажечь свет. Так странно! Я раньше любила ночь. Где-то хлопает дверь, слышны шаги, тихие голоса. Бессонница — частый гость в этом доме. Стараясь не шуметь, встаю, ощупью нахожу пеньюар, устраиваюсь в кресле у окна. Почти полная луна скрылась за облаками, и тени расползаются из углов. Грей шевелится во сне, несколько раз прерывисто вздыхает.
Еще при первой нашей встрече я подумала, что Господь, создавая его, забыл о милосердии — скольких барышень лишил покоя взгляд этих серых глаз! Но мысль была мимолетной. Кажется, по-настоящему я увидела его... нет, даже не в поезде, на следующее утро, за завтраком. Марго отпустила какую-то шутку, по моей просьбе пересаживаясь на другой конец стола, Грей, невозмутимый, бесстрастно-вежливый, занял место напротив. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь расшифровать значение легкой улыбки, едва заметного поднятия брови — и не могла избавиться от ощущения, что, если бы мой собеседник был книгой, чтение вряд ли продвинулось бы дальше обложки. Этот разговор оставил странную тревогу, стал предостережением... впрочем, совершенно напрасным.
Ночь властвует в мире, человек, недавно назвавший себя перед Богом и людьми моим супругом, спит, осенний ветер шумит листвой, облака стремительной стаей бегут по небу. Ночью ли, днем — боюсь, ангелы не заговорят со мной, оглохшее небо не услышит обращенных к нему молитв. Что-то не так... со мной, или с миром вокруг? Колесо Судьбы вращается все быстрее, а я ищу точку опоры, ту самую неподвижную середину. Ищу способ остановить или хотя бы замедлить это убийственное движение. Но тщетно. Смерть раз за разом собирает жатву среди тех, кто доверил нам свои жизни, каждая победа грозит обернуться поражением, каждое поражение — окончательной катастрофой... Но, я знаю, такие мысли — только часть правды. Отчаянье не сильнее надежды! Это просто сегодняшние похороны, это проклятое сердце в моей груди, это недочитанный дневник, каждая страница которого пропитана безумием, словно ядом.
У зла нет власти — кроме той, что мы даем ему сами.
Я думаю о кофе в библиотеке, о том, что, возможно, успею к утру закончить исследования, когда неловким движением задеваю стеклянный графин на столе. Он почти пуст, он падает на пол, разбивается, зазвенев. Янтарное вино кажется черным. Я бездумно протягиваю руку к осколкам…
Проснувшись, Грей зовет меня по имени, зажигает, наконец, свечи. Неровный край цветного стекла вонзается в ладонь, я вижу, как из ранки выступают алые капли крови, чувствую, как по щекам бегут слезы. Великолепно. Похоже на начало истерики. Только этого сейчас не хватает! В ушах нарастает звон, и сердце бьется где-то у горла. Почти не слышу, что говорит Грей... Сама я, кажется, пытаюсь убедить его, что все в порядке, аптечка лежит в соседней комнате и незачем звать мистера Эштона для того, чтобы обработать царапину. Вид крови на моих руках вызывает дрожь. Это похоже на пьесу Шекспира, на очередной слишком яркий сон, которому нет места в реальном мире. Грей усаживает меня в кресло, забирает осколок, который, оказывается, я все еще сжимаю в ладони. В воздухе мешаются запахи нашатырного спирта и дезинфицирующего средства. Я прихожу в себя, огонь свечей разгоняет тьму, ночь отступает. На прекрасном лице моего мужа — тени тревоги. И пусть в этом немного смысла, я тянусь к нему навстречу, я закрываю глаза и позволяю его губам найти мои...
***
Обрывки снов
Тетя Джейн поправляет розу в моих волосах, озабоченно хмурится. Впрочем, тут же ее лицо принимает привычное бодрое и деятельное выражение:
- Милая, только не вздумай расстраиваться из-за пустяков! Если у джентльменов в этом зале нет глаз, мы с тобой...
Мне 17, это один из первых настоящих балов в моей жизни. Но уже третий танец я пропускаю из-за нехватки кавалеров. Тетушка негодует. Боюсь, леди Аманду, приславшую нам приглашения и так скверно организовавшую вечер, ждет выговор. Но лично я почти не расстроена. Так, самую малость. Дома лежит новый роман, и я надеюсь, мы вернемся с бала не очень поздно. Вот звучат первые аккорды, шум разговоров стихает, и воображение немедля уносит меня внутрь недочитанной книги. Перед глазами встает серый замок в диких горах... но вдруг тетя Джейн довольно громко произносит мое имя. Вздрагиваю — и прямо перед собой вижу высокого темноволосого джентльмена, учтиво склонившего голову. Кажется, тетя только что представила нас друг другу, а я пропустила это мимо ушей! Кажется, меня все-таки пригласили на танец!
Я обрадована и испуганна одновременно. Человек, чьего имени я пока не знаю, бережно берет мои пальцы в свои, легко обнимет за талию. Я успеваю мысленно приказать себе не смотреть на ноги, и мы влетаем в хоровод кружащихся пар. Звучит вальс Шопена, и сон… продолжается.
- Апчхи — не сдержавшись, Марго чихает от пыли. — Дверь не открывали лет сто, замок заржавел и заклинил...
— Тогда нам стоит идти дальше, – замечает Рональд, и Габриэль молча делает несколько шагов вниз. Старая каменная лестница, изгибаясь, уходит во тьму мимо запертой боковой двери. Кто-то из нас говорит, что наверху не следовало оставлять так много людей. И я возвращаюсь назад, освещая ступеньки керосиновой лампой. Каблуки издают негромкий, но четко различимый в подвальной тишине стук. Ополченцы из Вайт Чапел разошлись по внутреннему пространству часовни. Стоящий ближе всех к потайной двери ловит мой взгляд. В ответ я улыбаюсь:
— Идемте, мистер Грей, нам может понадобиться помощь еще одного человека. Господа, на остальных мы рассчитываем здесь...
Круг света от лампы и звук наших шагов в темноте заканчивают этот кусочек сна.
Потом снова лестница — крутая, узкая, причудливо изогнутая. Распахивается навстречу, словно пасть гигантского зверя. На этот раз я спускаюсь без света, кончиками пальцев касаясь шершавой стены. В другой ладони сжата рукоять револьвера, заряженного холодным железом. Я молюсь, чтобы оружие не понадобилось. Бог не допустит, чтобы с нами случилось что-то действительное плохое. Он остановит Эдварда... или меня!
Нет, не хочу, это другая лестница, все это уже было!
Сон послушно меняется.
Полутемная комната, сильный запах спиртного и табака. Мне становится нехорошо от него даже во сне. Человек у окна – Забински? – нервно вздрагивает и задергивает штору. Глаза Грея вспыхивают. Резко повернувшись, он делает шаг к дверям, на ходу вытаскивая нож. Сзади слышен испуганный возглас, звон разбитого стекла – и мелодичный женский смех. В дверях появляется фигура в длинном черном плаще…
Я просыпаюсь от собственного крика. Он еще долго звенит в ушах, но странным образом не слышен в реальном мире, словно пространство заполнено мягкой шерстью. Значит, я все еще сплю? Или схожу с ума?
С некоторым удивлением взглянув на лежащий перед собой револьвер, убираю его в ящик стола. Видимо, я заснула в кресле, одетой. Головная боль, пульсируя, течет от висков к затылку. Не без труда распахнув окно, жадно вдыхаю морозный воздух. Крупные белые снежинки медленно падают с черного неба. Порыв ветра бросает их в комнату. Снежинки похожи на мотыльков, летящих на свет, чтобы сгореть... Лицо становится мокрым от талого снега. Но мне не холодно. Я словно в сердце огня.
Значит, все-таки, сон. Его присутствие теперь очевидно, оно целиком заполняет комнату за спиной. Взгляд на моих плечах тяжелее любой руки. Его голос полон иронии:
- Что же ты так… печальна?
Прежде чем ответить, я оборачиваюсь.
***
Последняя страница
— Вы же не стали разговаривать с Греем!..
Граф Шеффилдский
Небо Ада свинцово-серо. Уже знакомое чувство безысходности тяжким грузом ложится на плечи, прижимает к земле. Запрокинув голову, смотрю вверх. Жду, пока отступят закипевшие в глазах слезы. Слишком уж это пошло — рыдать в Аду.
Где-то за спиной граф продолжает препираться с Ван Хелсингом. Их голоса кажутся далекими, словно мы находимся на разных планетах. И от этих людей зависит судьба мира? Фанатик, назвавший себя гомункулусом, и самолюбивый аристократ не нашли лучшего момента, чтобы схлестнуться за власть! Другие — убийца, случайно вставшая на путь искупления, сумасшедший ученый, который вот-вот потеряет контроль над своей темной половиной, и... я. Миру повезло, что тут скажешь!
Впрочем, мы уже победили. Мы почти победили. План Дракулы по использованию бессмертных жителей Атлантиды никогда не осуществится, если Салдернон сумеет сломать портал. Я видела его глаза и знаю: он сделает это, даже если против будут легионы вампиров. Вера в людей – роскошь, когда нет веры в доброго всемогущего Бога. Что еще? Остаются сущие мелочи. Выбраться из Ада, попутно определив судьбу Иоганна Ван Хелсинга (легендарного Джона Ди). И встретиться с Дракулой.
«Я надеюсь, дети, вы найдете хлебные крошки... и спасете мир, пока я спасаю Джона». Трогательно. Как можно из-за личных симпатий подвергать опасности жизни миллионов, обращаться с людьми, будто с шахматными фигурками? Как Абрахам Ван-Хелсинг... Эдвард Келли решился на такой риск? Если бы мы не справились... Если бы я не взяла артефакт тамплиеров... Тогда тетя Джейн... Грей... Нет, нельзя думать об этом. Тогда не было бы дневника Ренфилда, не было бы Колонны. А сегодня Желтый Король лично явился бы взыскать долг, если бы не жертва, принесенная в Ист-Энде. Но... Кто дал Келли право взваливать на нас — на меня — такую ответственность? Почему во имя спасения его друга я отдала все, чем дорожила?
Бесполезные вопросы! Я с трудом представляю даже, кто я теперь. Все еще — любимая кукла Степлтона? Или — случайная карта в игре двух древних магов с одним вампиром? Пешка сентиментального демона, так и не превратившаяся в ферзя? Возлюбленная Грея, стоившая ему души и жизни? Предательница, совершившая преступление? Риппер, выполняющий свой долг? Что бы я изменила, если бы могла? Тогда? Теперь? Прямо сейчас? Что бы я изменила прямо сейчас, если бы...
Хватит пустых размышлений. В коробке подарков на Рождество нет билетика с надписью «второй шанс».
Мы те, кто мы есть.
Мы стоим на пороге Ада.
И наступает момент истины.
***
Самый яркий рассвет. Эпилог для Кэролайн
В мире властвует ночь. Чернильные тени свиваются по углам клубками стоглавых змей, чудовищными щупальцами левиафана. Так странно! Когда-то ночь пугала меня. Теперь – нет. Я словно вижу ее всю, чувствую изнутри, как биение гигантского сердца, неторопливое дыхание океана. Как продолжение собственной кожи, как часть… себя самой. Я потеряла день, но получила ночь.
Что ж.
Обмен равноценен.
Я стою обнаженной, босиком на каменном полу склепа, но не чувствую холода. Венецианское зеркало послушно отражает мой новый облик…
Черная слизь на мраморно-белой коже – отторгнутый имплант, остатки ферамонов Омеги. Раны от выстрелов затянулись без следа. Исчезли даже старые шрамы. Глаза стали казаться больше и ярче, но не утратили своих свойств – они послушно вспыхивают в темноте. Ха-ха! Глаза вампира – для вампира. Эксперимент стоит признать удачным, дальнейшие исследования... необходимы.
Волосы, кажется, стали длиннее... И уж точно никогда раньше не выглядели так хорошо.
Но главное… мое главное, пусть и невольное, открытие…
Обжигающий жар в груди. Сердце демона. Настоящее чудо. Если можно сохранить импланты после инициации… Можно ставить импланты не-людям… Омега-бисты и монстр Франкенштейна – детские игрушки по сравнению с тем, что создам я!
Кожа избавилась от ранних морщин (памяти об острове Прометея), черты лица чуть-чуть изменились, приобрели законченный и гармоничный вид – словно ученический набросок, дорисованный кистью мастера...
Мое тело сильно и послушно.
Разум ясен, как никогда. С мира словно сдернули пелену, и все вещи предстали в истинном свете. Вернее, мне больше не нужен свет, чтобы видеть их суть.
А для того, чтобы вернуть заклинания, необходимо лишь время.
Его будет много.
Целая вечность.
Вечность иссушающей жажды?
Вечность, алая, словно кровь?
Пусть. Жажда не смертельна. Это достаточная цена за тьму… новых шансов.
Бесшумно и плавно, наслаждаясь каждым движением, иду по склепу. Перешагиваю через изуродованный труп мужчины, выбираю из груды разбросанных здесь повсюду одежд шелковое платье. Я знала этого человека прежде. Но сейчас он меня не интересует – в теле совсем не осталось крови. Наверняка в замке есть еще люди…
Зов приходит внезапно и резко. Ледяной иглой ввинчивается в мозг, путает мысли, требует немедля предстать перед лордом. Без усилий распахнув тяжелые створки, я спешу к тронному залу. Сквозь слепое желание повиноваться пробивается ярость. Давший мне эту не-жизнь всерьез полагает, что я стану левреткой на привязи?! Или он просто еще не понял: моя воля – не слабей его собственной?..
Два казака подаются в стороны, уступая дорогу. Адская тварь у дверей взлетает, хлопая крыльями, замирает на карнизе, словно горгулья. Мой лорд неподвижно сидит на троне в дальнем конце зала, положив на колени черный меч. Под потолком устроилось еще с полдюжины демонов. Сквозь разбитые витражи на нас смотрит тысячеглазое небо.
Я прячу ярость как можно глубже. Иду через зал. Отбрасываю с лица волосы. Опускаюсь в реверансе на одно колено. Замираю, запрокинув лицо вверх – он хочет меня рассмотреть.
Секунды сменяют друг друга, но время здесь никому не важно.
Мой повелитель. Преемник Дракулы. Застыл в своей неподвижной вечности, в ледяном спокойствии, грозном могуществе. Знает ли он о том, что происходит за пределами его королевства? Скоро, очень скоро ему будет известно столько же, сколько мне…
О достижениях науки нашего просвещенного века. О паровых машинах и современном оружии. Об экономике, газетах и политической карте мира. Об Атлантиде и Желтом Короле. О лабораториях, где из одних чудовищ можно сделать других. О риппертехе в Аду и возможности менять сами души. Об агентах военной разведки и перспективах, которые может принести нам сотрудничество. О скором открытии массовой охоты на монстров и черном рынке имплантов. О затянувшемся противостоянии Рипперов и Кабала. О докторе Ди, который сейчас называет себя Иоганном Ван Хелсингом…
По залу гуляет ветер. Во тьме шелестят крылья демонов. Звезды неподвижны и холодны…
Отточенный веками разум вампир-лорда поглотит все эти сведения, найдет объяснения непонятным мне фактам, создаст идеальный план. Мы осуществим его. Мир изменится навсегда.
И я получу то, что хочу. Тот, кто начал великую невидимую войну, заплатит, наконец, по счетам. Он потеряет все, что ему дорого: власть, ресурсы, последователей, возможность дальнейшего развития своей науки. И тогда, только тогда я приду за ним. Я загляну в его глаза, чтобы навсегда запомнить их выражение. А затем заберу его жизнь, не торопясь, каплю за каплей... Это будет прекрасней, чем самый яркий рассвет!
***
Эпилог мастера
Дракула мертв, и Атлантида еще долгое время останется тайной, недоступной человечеству.
Люди, которые когда-то на зимней веранде особняка Ван Хелсингов бросили вызов Тьме, погибли, выполнив свой долг. Но Тьма — как лернейская гидра, и с каждой отрубленной головой вырастают две новые...
Историки подробней опишут события конца тысячелетия, а от себя я хочу лишь подвести итоги:
1) Дракула мертв, и все планы Ада на него как на Антихриста и Лорда Тьмы провалились.
2) Атлантида запечатана и останется таковой до тех пор, пока человечество не освоит все самые глубокие и темные уголки океана.
3) Во главе Рипперов встал Доктор Джек в теле Иоганна Ван Хелсинга, и Рипперы пали как организация, сражающаяся с Тьмой.
4) Кабал раскололся на две части, одну из которых возглавил Доктор Джекил, как ставленник Доктора Джека (прошу прощения за тавтологию), а вторую возглавила некто Кэролайн Грей как ставленница древнего вампира Ярослава.
5) Черный рынок охотников на монстров и реагентов для Риппертеха процветает, спонсируемый всеми заинтересованными сторонами, и наука, как и мировые войны, возможно, получат совсем иное развитие.
Битва продолжается.
— The End —
RIP
Габриэль Ван Хелсинг – младший сын семейства Ван Хелсингов, после пребывания в плену Киприана Николеску страдает полной амнезией и необъяснимой фобией на собственного брата. Был спасен из плена Кэролайн Степлтон, Марго Джонс и Рональдом Эштоном и испытывает к ним чувство неумирающей лояльности. Могучий воин, хреновый лидер. Убийца Дракулы.
Убит Ярославом - древним вампиром из свиты Дракулы. Румыния. Замок Поэнари. 23.11.1893.
Кэролайн Грей, Alter Ego «Пыльная Вдова» – вдова Эдварда Степлтона, вдова Бишопа Грея, маг энохианской традиции, постоянно страдает из-за сердца демона, имплантированного первым мужем и бьющегося у нее в груди. Долгое время общалась с Бафометом, однако, так и не подписала «идеальный пакт». Член фракции “Masked Crusaders”.
Инициирована Ярославом – древним вампиров из свиты Дракулы. Румыния. Замок Поэнари. 23.11.1893.
Джеймс Вильям 3-ий Фицпатрик граф Шеффилдский – полковник в отставке, ветеран англо-бурской войны, человек маленького роста и больших достоинств. Снайпер и следопыт. Был переведен в Рединг из Лондона, чтобы обеспечить и усилить уровень социального прикрытия ложи. Член фракции “Masked Crusaders”.
Расстрелян казаками из свиты Дракулы, охранявшими Адское Зеркало. Румыния. Замок Поэнари. 23.11.1893.
Сэмюель Джон Салдернон – молодой композитор, перенесший нервную травму, частично лишившую его слуха, пытаясь найти свое призвание после потери мира музыки, он открыл в себе талант алиениста, стал прекрасным фехтовальщиком и даже увлекся медициной. Что и говорить, мир много бы потерял, если бы не эта травма.
Остался в Атлантиде и уничтожил Врата. Был разорван толпой обезумевших от голода вампиров. Атлантида. 22.11.1893.
Эдвард Роузен – бывший капитан «Елены», мечтателен и ленив, но бесспорно одаренный стратег и тактик, большую часть времени проводит, сочиняя стихи о море в замкнутом пространстве, чтобы не видеть лишнего. Во время несения службы был проклят африканским шаманом, что будет видеть скрытое и это больше не даст оставаться ему безучастным. В Англии его начали одолевать видения и в конце концов он не выдержал и выстрелил в одного из слуг Кабала Невидимого Человека, видя его как массу теней подкрадывающихся к нему. На пути выстрела стоял другой офицер (Арнольд Донар), которого забрызгало кровью и слегка оцарапало. Эдвард при помощи своего адьютанта Мигеля Эньеды сбежал из под ареста и был завербован Ложей, которая спасла его от мести Кабала. После смерти Марго Джонс за неординарные таланты лидера и смелость, проявленную в бою, был введен в Совет.
Был раздавлен вместе с Наутилусом щупальцами Левиафана. Атлантида. Наутилус. 21.11.1893.
Бишоп Грей - 26 лет, красивый молчаливый сероглазый юноша. Потерпел личную трагедию и стал безразличен по отношению к своей жизни, но старается облегчить ее другим. Заключил договор с Бафометом: душу в обмен на Кэролайн. Женился на Кэролайн 3.10.1892. После свадьбы начал возвращаться интерес к жизни.
Погиб во время выполнения миссии против Кабала. Был убит вампиром Адрианом Николеску, попав в засаду при попытке рекрутировать Крейвена Забински. Лондон. 21.02.1893
Восстал как вампир после укуса Адриана Николеску. Временно находится в его охране. Потом будет передан Дракуле.
Окончательно убит Брендоном Уистлером при нападении Рипперов на особняк Адриана Николеску. 18.03.1893.
Брэндон Уистлер - англичанин, 30, химик и врач, изучил пересадку органов для того, чтобы отомстить соблазнителю и убийце его невесты немецкому музыканту, вервольфу Гансу Зоммеру. Пересадил себе мышцы пойманного карлика, отчего немного тронулся и приобрел горб. После того, как его нашли над разорванным телом господина Зоммера, его посадили в Бедлам, где он тронулся еще сильнее, был оттуда извлечен Элеонорой. Груб, резок и местами одолеваем резкими сменами настроения ввиду видений из прошлого.
Сожжен леди Кэролайн Грей на заводе по переработке Рипперов. Ад. 23.11.1893.
Марго Джонс – уличная воровка, в детстве укушенная оборотнем, воспитывалась двоюродным дядей (профессиональным домушником), который погиб при проникновении в здание, где находилась логово Кабала. Поклялась отомстить и вступила в Потрошители. Член Совета Ложи Рединга и одна из ее основателей.
Погибла от ножа Лепрекона в пещерах под холмами близ Бредфорда. 22.04.1892.
Рональд Эштон – бывший член совета Ложи и один из ее основателей. Вышел из совета после эксцесса с ритуалом по призыву Потрошителя. Владелец особняка, в котором она располагается, врач, месмерист и психиатр. Супруг леди Элеоноры. Дитя Люцифера, не переживший второй встречи со своим отцом.
Застрелился в своем рабочем кабинете. Рединг. 25.12.1892.
Элеонора Болдуин-Эштон – убийца, врач и леди, оккультист и бывший член Кабала, супруга Рональда и бывший двойной агент, чудом пережившая участие в ритуале по призыву Потрошителя. Одержима жаждой убийства. Бывший член ячейки Киприана Николеску, уничтоженного в предисловии к модулю. В качестве врага Маг Адам Николеску правнук Киприана, покалеченный ею во время предательства, загипнотизированный Рональдом и принесенный в жертву Потрошителю при попытке отомстить. Член фракции “Masked Crusaders”.
Найдена и разорвана оборотнями из свиты Дракулы при попытке выбраться из замка. Румыния. Окрестности замка Поэнари. 23.11.1893.
...
@настроение:
Savage World, Викторианская Англия, секретное общество по борьбе с монстрами, лучшая компания модулей, в которой я участвовала )
@темы:
игры
-
-
18.06.2009 в 16:37-
-
18.06.2009 в 17:21Это была длинная настольная ролевая игра. Мой готичный персонаж начал ее как член секретной организации Рипперов, основанной Абрахамом Ван Хелсингом и д-ром Джеком для того, чтобы защитить людей от созданий тьмы. Постепенно выяснилось, что спасение мира требует небезупречных с точки зрения этики поступков, и леди Кэролайн впуталась в прекрасные высокудоховные отношения с демоном Бафометом. В итоге мир был спасен от Дракулы и бессмертной армии вампиров из Атлантиды, но... не от прочих опасностей. Все персонажи героически умерли, только Кэролайн не захотела. Она кинула кубик, встала вампиром и окончательно перешла на темную сторону. Как настоящий Дарт Вейдер.
-
-
18.06.2009 в 21:45-
-
19.06.2009 в 03:09Впечетляет.
Но общее впечатление печальное. Собираясь бороться со Злом все эти достойные люди не смогли найдти Добра и Силы.
-
-
19.06.2009 в 11:20Тварь еще та Да, с хэппи-эндом вышла засада. Но это такой мир тьмы. И вопрос достаточного количества добра и силы - это, во многом, вопрос мирового баланса, который смещен здесь в недобрую и нечеловеческую сторону...
-
-
19.06.2009 в 11:33а еще... какое бы фантастическое кино могло бы получиться!
-
-
19.06.2009 в 13:44Этот же мир, (правда, гораздо более оптимистично) показан в "Лиге выдающихся джентльменов", похоже - в "Суини Тоде...", и даже, каким-то краем, при определенных допущениях, в наших "Приключениях Шерлока Холмса..." Еще многим похоже на "Ночь в одиноком октябре"... ,)
-
-
19.06.2009 в 14:37